ИЗВЕСТИЯ СОИГСИ

В статье предлагается считать несомненным проявлением самобытности осетинской этнокультурной традиции ее способность к взаимодействию с культурами, имеющими общемировое распространение. Для рассмотрения подобного взаимодействия с христианством, оставившим наиболее глубокий след в осетинской традиции, обосновывается необходимость отказа от общепринятого в осетиноведении сценария антагонистического взаимодействия в пользу дружественного. В этом случае результатом взаимодействия становится «переписывание» на язык местной традиции образов и сюжетов высокой общемировой культуры. Местом встречи двух традиций можно было бы считать расположенный на кладбище влиятельного клана Царазонта средневековый Нузальский храм, позволяющий осуществить привязку этого процесса не только в социально-историческом ландшафте, но также и времени. Главным содержанием этого взаимодействия становится смена рецепции программной направленности фресок средневекового Нузальского храма, имеющая место в рамках перехода от религиозно-исторической традиции к религиозно-мифологической. В результате подобного перехода литургическая основа, ясно различимая в их основе, могла бы найти свое воплощение в осетинском обрядовом молении, кувде (kºyvd / kuvd). Свойственное же им эсхатологическое содержание могло быть переосмыслено традицией в миф первотворения, так что центральная фигура Спасителя могла непротиворечиво и естественно перейти в образ Создателя. Важнейшим условием этого перехода становится такое известное явление как инверсия времени, достаточно развернуто представленная в осетинских мифологических песнях, связанных со свадебной и земледельческой обрядностью. В конечном счете, допускается возможность вместо обычного разграничения двух средневековых религиозных центров признать существование одного общего, в равной степени приемлемого для обеих традиций.

Ключевые слова: этничность, этнокультурная традиция, методология, литургия, эсхатология, первотворение, инверсия времени.

Статья посвящена анализу христианских интерференций в самобытной этнорелигиозной системе осетин. В «Осетинских этюдах» Миллер со ссылкой на работу Б. Гатиева привел легенду о Барастыре. Этот правитель загробного мира по ходатайству неизвестного, но «великого гостя» выпустил грешников из ада и ввел их в рай. Миллер, предположивший в данной легенде отражение христианского догматического предания о сошествии Иисуса Христа в ад, не стал доказывать свою гипотезу, и в некоторой степени настоящее исследование является ее научной проверкой. Анализ сюжета позволяет с уверенностью констатировать его христианскую основу. Предпринятое сравнительное изучение осетинской легенды и христианского догмата выявило как совпадения, так и несовпадения отдельных элементов легенды с каноническим преданием, что обусловило необходимость обращения к ветхо- и новозаветным апокрифам, касающимся данного события. Их разбор также не оставил сомнений в точности миллеровской догадки. Отсылка к неканоническим текстам в ходе настоящего исследования была обусловлена также скудостью упоминаний о событии Сошествия в ад в библейском каноне. Обращение же к неканоническим евангелиям в ходе сравнительного анализа способствовало его существенной объективации, вследствие чего в статье особо подчеркивается проблема апокрифических заимствований, остающаяся, судя по небольшому количеству публикаций, одной из наименее изученных в осетиноведении. Кроме того, материалы сравнительного изучения способствовали выявлению третьего, неожиданного объекта анализа — иудейских элементов в предпасхальной этнорелигиозной обрядности осетин («суфæхæрæн æхсæв»), что позволило вывести исследование за рамки собственно мировоззренческой сферы в другую область религиозной системы — этнорелигиозную культовую практику.

Ключевые слова: В. Ф. Миллер, Б. Гатиев, этническая религия осетин, христианство, Сошествие во ад, «легенда о великом госте», апокрифы.

В статье рассматривается практика куырысдзау — одной из форм проявления визионерства, которой отводилось особое место в аграрном культе осетин. Куырысдзау — так называли человека, обладавшего способностью в определенное время года перемещаться в загробный мир. Благодаря дореволюционным исследователям осетинского быта и верований, мы имеем подробное описание этого явления, но сам феномен куырысдзау не нашел должного отражения в специальных исследованиях. Необходимо отметить, что в мировой науке долгое время не придавали должного значения визионерству, считая его недостаточно важным элементом человеческой культуры. Поверье о куырысдзау характеризует представление осетин в старину о влиянии умерших на произрастание злаков. В его основе лежит культ мертвых, одним из основных положений которого было суеверие народа, будто мертвые могут оказывать влияние на повседневную жизнь оставшихся поколений. Таким образом, в основе практики куырысдзау лежат древнейшие народные представления о предстоящем урожае и хозяйственных условиях в наступающем году. Если знахарки, гадалки, ясновидящие в основном выполняли заказ отдельного человека или семьи, то куырысдзау — всего общества. Это придавало им особый статус. Сонма ворожей люди боялись, в то время как в отношении куырысдзау всегда высказывалось почтение. Путешествие в мир теней было сопряжено с опасностью для души посланца, поскольку он мог не вернуться в мир живых. В основе практики куырысдзау лежат древнейшие народные представления о предстоящем урожае, о хозяйственных условиях в наступающем году. Востребованность этой формы визионерства была определена общественным заказом, как средство для прогнозирования видов на сельскохозяйственную деятельность в текущем году.

Ключевые слова: куырысдзау, Бурку, Куырыс, зерновые злаки, культ предков, земледелие.

В статье на основе анализа оригинальных англоязычных терминов, использованных Дж. С. Беллом для обозначения родственных групп, а также эквивалентов этих терминов в русском и адыгских языках, рассматривается структура родовых коллективов, принятая у черноморских черкесов (убыхов) в первой половине XIX в. Приводится критика переводов соответствующих фрагментов в русскоязычных изданиях «Дневника» Белла. Кроме того, разбирается ряд аналогичных терминов в языках таких народов Северного Кавказа, как ингуши, чеченцы, осетины, народы Дагестана, а также приводятся соответствующие термины, имевшие хождение в русском языке. Ряд этих терминов сопоставляется с современным научным термином «патронимия», использующимся в отечественной традиции для обозначения патриунилинейных родственных групп. На этой основе упорядочиваются возможные межъязыковые соответствия в терминологии и указываются обозначаемые этими терминами родовые структуры, присущие социальной организации перечисленных народов Кавказа. Проведенное исследование позволило установить, что Белл для описания порядка организации черкесских братств употреблял такие оригинальные англоязычные термины, как fraternity (братство), clan (клан) и sept (септ). Делается вывод о том, что последние два термина использовались для уточнения значения термина fraternity (братство), которым автор также обозначал соприсяжный родственный союз. Отмечается, что отсутствие в современном русском языке эквивалентов терминам sept (септ) и clan (клан), ведет к использованию для их перевода слова «род», которое не является их полным эквивалентом. Неопределенность передаваемого им понятия, в свою очередь, ведет к путанице и двусмысленностям, устраняемым при употреблении указанных оригинальных терминов, использованных Беллом для описания порядков организации родственных коллективов черкесов, и имеющих хождение в современной научной традиции.

Ключевые слова: родство, септ, братство, клан, патронимия.

Статья посвящена исследованию похоронно-поминальной обрядности карачаевцев. Согласно А. ван Геннепу, в совершении похоронных и поминальных обрядов выделяются два этапа. К первому этапу относятся обряды, отделяющие покойного от общности живых людей: обмывание тела, заворачивание в саван, прощание и вынос тела. На втором этапе совершаются обряды, направленные на включение покойного в общность умерших предков. Между этими этапами существует своеобразная лиминальная фаза, которая состоит в чтении молитвы, уберегающей душу умершего в сложный переходный период. На основе анализа имеющейся по теме литературы, а также полевого материала, собранного автором в ходе экспедиции в 2017 г., прослежены изменения в похоронно-поминальной обрядности у карачаевцев на современном этапе. Некоторые элементы, сохранившиеся до наших дней, достаточно ярко показывают влияние язычества, христианства и ислама. В советский период обрядность похоронно-поминального цикла у карачаевцев претерпела определённые изменения: покойников начали хоронить в гробах, на памятниках появились портреты усопших и т.д. Как показывают исследования, в настоящее время похоронные и поминальные обряды народа сохраняют значительное число элементов традиционной национальной культуры, но в то же время испытывают на себе сильное влияние ислама. Относясь к числу этнических традиций, похоронно-поминальная обрядность занимает важное место в системе традиционных связей. Это проявляется в практике взаимопомощи и разделении горя с семьей усопшего.

Ключевые слова: Карачаевцы, похороны, поминки, обряд, траур, ислам, смерть.

Изучение истории формирования северокавказских диаспор на Ближнем Востоке является важной предпосылкой адекватного понимания их дальнейшей этносоциальной трансформации и современного положения в странах региона. В настоящей статье рассмотрены основные принципы организационно-административного регулирования приема, расселения и первичной адаптации северокавказских иммигрантов в Османской империи в 1830‑х — 1870‑х гг. В частности, охарактеризованы издававшиеся центральным руководством директивные документы — инструкции по поселению иммигрантов, — достаточно детально регламентировавшие правовую базу процесса северокавказской колонизации. Статья опирается главным образом на данные османских архивных материалов, большая часть которых впервые вводится в научный оборот. В ходе исследования установлено, что подходы Порты к проблеме поселения северокавказских иммигрантов претерпели в течение рассматриваемого времени определенную эволюцию, корректируясь в соответствии с текущими обстоятельствами и вызовами. Анализ содержания инструкций недвусмысленно указывает на стремление османского руководства добиться скорейшей экономической реабилитации и ресоциализации своих новых подданных и их превращения в производительный элемент аграрного населения. Вместе с тем, по мере нарастания иммиграционного потока, особенно с середины 1860‑х гг., все очевиднее просматривается тенденция к постепенному сокращению объема государственных расходов на колонизационные проекты и перекладыванию их бремени на местное население и самих иммигрантов. В документах нашли отражение также сложности практической реализации положений инструкций, проистекавшие как из низкой эффективности османской административной системы, так и из специфики традиционной общественной структуры переселенцев. Тем не менее в целом не вызывает сомнения последовательное совершенствование Портой методов и механизмов поселения и социально-экономической адаптации северокавказцев на их новой родине.

Ключевые слова: Османская империя, северокавказские иммигранты, колонизация, социально-экономическая адаптация, инструкции по поселению иммигрантов.

В статье исследуется мещанское сословие Северного Кавказа в контексте экономических, хозяйственных и социально-политических процессов. Рассматриваются особенности формирования и развития мещанского сословия в городах Северного Кавказа; анализируются правовые, социальные и экономические аспекты. Созданная для удовлетворения государственных нужд, мещанская община внедрялась и утверждалась в среде горожан на протяжении позднеимперского периода российского государства. Постепенно, став неотъемлемой частью городского общества, мещане стали участвовать в формировании городских бюджетов, в их расходной части. Денежные суммы, собранные с мещан, расходовались на содержание учреждений, полиции, городские службы, на благоустройство дорог и пр. Государство стремилось регламентировать их занятия, участие в управлении, контролировало поступление и выход из сословия. Принадлежность к мещанству во многом определяла статус и материальное положение горожан. Анализ источников, в частности, Первой Всеобщей переписи населения Российской империи за 1897 г. по Терской и Кубанской областям и Ставропольской губернии, а также материалов Центрального государственного архива Республики Северная Осетия-Алания, позволил воссоздать картину происходивших в Терской области социально-экономических и политических преобразований и выявить место мещанского сословия в этих процессах. Исследование жизнедеятельности мещанского сословия позволяет сделать вывод о том, что мещане северокавказских городов отличались социальной активностью, и, в отличие от мещан крупных российских городов, они принимали более активное участие в формировании дум, в собраниях городского общества. Однако эта особенность не могла повлиять на общую тенденцию нивелирования сословий как страт трансформирующегося общества.

Ключевые слова: мещане, городские сословия, Северный Кавказ, провинциальный город, Российская империя, социально-экономическая среда, урбанизация, социальная мобильность, горожане.

Статья посвящена историко-антропологическому анализу «этнического пространства» — понятия, повсеместно употребляемого, но не имеющего в этнологии определенного категориального статуса. В статье обосновывается необходимость нового осмысления учеными-этнологами многих этнических концептов в применении к конкретным народам. Специфика, сущность и содержание концепта «этническое пространство», его связь с процессами этнической самоидентификации осетин исследуется посредством двух направлений научного поиска. Первое — уточнение содержания самого понятия, второе — выявление способов его актуализации в этнической реальности осетинского этноса. Опираясь на собственный исследовательский опыт, автор утверждает, что по смысловой наполненности, структуре и инструментальной функциональности понятие «этническое пространство» соотносится с феноменом этничности и полностью его вбирает. Более того, концепт «этническое пространство / поле» содержит перспективу подъема этничности с ее конвертацией в политическую активность. У осетин качество главных маркеров индивидуальной и коллективной этнической идентичности, основных концептов этничности, очерчивающих «границы» этнического пространства, обрели реликты социогуманитарной сферы. Своеобразным «гарантом» категории этнического пространства у осетин является феномен исторической памяти. Основные ценности и символы этничности соотносимы с теми компонентами общего культурного поля, которые можно считать «доразделенными» и которые в наивысшей степени отражают обстоятельства исторического пути этого народа, включая самые ранние его этапы. В «своей» этнической среде они тесно связаны с представлениями о насущных и долгосрочных этнических интересах, и в определенных обстоятельствах именно они могут стать частью общей национальной идеи северных и южных осетин.

Ключевые слова: этническое пространство, этничность, социогуманитарные ценности, этническое наследие, этническая идентичность разделенного народа, духовное поле, этнические интересы.

Отсутствие убедительной реконструкции осетинской лексемы бӕх / bӕh «конь, лошадь» обусловливает необходимость рассматривать совокупность всех возможных подходов к её этимологическому развитию, не исключая, что бӕх может быть свидетельством кавказского субстрата, иметь заимствованный характер, индоевропейское или иранское происхождение, либо являться собственно аланской инновацией. Данное слово может быть результатом генерализации семантически более узкого термина, метафорического переноса или отэпониимным образованием. Теория о субстратности слова бӕх вызывает споры с момента её возникновения, критически следует осмыслить такие факторы как уязвимость собственно субстратности осетинского языка, т.к. единичность примеров данного явления оставляет вопрос о влиянии языка аборигенного населения на язык предков осетин открытым. Недостаточным для обоснования субстратности бӕх представляется количество приводимых параллелей в кавказских языках, тогда как отмечено широкое распространение корня за пределами Кавказа. Кроме того, эти параллели зафиксированы только в близкородственных друг другу нахских языках, и данные рефлексы являются гипонимами осетинской лексемы. Осетинское бӕх / bӕh рассматривается рядом исследователей как тюркизм, ре-заимствованный со временем в тюркские языки, где он главным образом представлен в виде инициального элемента композитного образования бахмат. Гипотеза об иранском происхождении осетинского слова и о возможном иранском этимоне восходит к Г. Бейли и, на наш взгляд, является плодотворной для дальнейшего развития. Такая этимология объединяет в систему когнатов разрозненные факты наличия в индоевропейских языках экспонента со сходным фонетическим обликом и близкой семантикой. В качестве возможного этимона бӕх / bӕh предлагается рассматривать корень в индо-иранских языках со значением «молодое животное». Целесообразно не исключать из круга возможных когнатов бӕх / bӕh и слова со значением «самец», «самец животного», т.к. подобное идеосемантическое развитие отмечено у соответствующих лексем в целом ряде языков.

Ключевые слова: гиппологическая лексика, иппоним, субстрат, аланизм, тюркизм, заимствование, этимология, этимон

В статье исследуется вклад известного осетинского ученого, доктора филологических наук Тамерлана Александровича Гуриева в развитие науки о переводе, анализируются его труды по общим и частным вопросам художественного перевода. На примере переводных лирических произведений А. Пушкина, Г. Малиева, К. Хетагурова, У. Шекспира рассматривается подход Т. А. Гуриева к решению лингвистических проблем художественного перевода, в частности к передаче в переводном тексте устаревших слов, фразеологизмов, имен собственных, междометий. Отдельное внимание в статье уделяется сравнительно-сопоставительному анализу «Сказки о рыбаке и рыбке» А. С. Пушкина в оригинале и в переводе на осетинский язык. В осетиноязычном варианте сказки Пушкина Гуриеву удалось воспроизвести жанровые особенности переводимого текста, сохранить элементы структуры подлинника, его пунктуационные особенности, детали повествования. Тщательный подход к воспроизведению языка и формы стиха оригинала позволил переводчику достичь в переводном тексте структурно-семантического соответствия. Большого творческого таланта требовал от переводчика Гуриева перевод устаревших слов, слов-реалий, идиом, оценочной лексики. Для их передачи он использовал гипонимический перевод, уподобляющий перевод, экспликацию, функциональную замену, калькирование, механический перенос, метод компенсации. В переводе отражен национально-исторический колорит, стилистические особенности оригинального текста. При переводе архаизмов ученый прибегал к использованию в переводе лексического эквивалента, а единицу перевода компенсировал в другом месте для достижения баланса. Используемые переводческие трансформации позволили сохранить коммуникативную эквивалентность исходного текста как одну из доминирующих составляющих литературного художественного перевода.

Ключевые слова: художественный перевод, сказка, А. С. Пушкин, Т. А. Гуриев, переводческая трансформация, стилистическая модификация, калькирование, компенсация, фразеологизм, слово-реалия, архаизм.

Анализ художественной структуры фольклорных произведений способствует углублению осмысления их идейно-эстетического богатства, национального своеобразия, познавательно-воспитательного значения, что предопределяет и актуальность рассмотрения функциональной специфики таких тропов осетинской этнопоэтики как метафора и эпитет в пословицах, поговорках, загадках, благопожеланиях, проклятиях. Научная новизна работы обусловлена рассмотрением малоизученного в этом ракурсе фольклорного пласта. Впервые отслеживается характер специфики одних и тех же тропов в родственных афористических подвидах. Анализируется художественная специфика эпитета и метафоры в малых жанрах фольклора. Исследование основано на применении метода целостного анализа афористических жанров осетинского фольклора как единой многовидовой художественной системы; для выявления общности и отличий характера поэтических тропов в разных жанрах афористики используется сравнительно-сопоставительный метод. Предложенный подход доказательно подтвердил диктуемую поэтикой минимализма нацеленность на специфическое использование тропов в малых жанрах: эпитеты играют здесь не только и не столько украшающую, сколько смысловую роль, а логические определения берут на себя еще и орнаментальные функции. Такой амбивалентный характер эпитета углубляет смысл афористической фразы и способствует ее лаконичному оформлению. Минимализму способствует и жанрово-специфическое использование метафоры: отсутствующий в афористическом тексте предмет уподобления метафоры подсказывается контекстом, ситуацией. Наряду с обще афористической спецификой использования тропов, применение метафоры и эпитета для создания образности в каждом из афористических подвидов имеет свои особенности. Пословицы посредством метафоры достигают широких обобщений; в загадке-метафоре связь между предметом и образом метафоры слаба, произвольна, и нацелена на то, чтобы затруднить отгадку; в поэтической системе благопожеланий и проклятий, имеющих антонимичную семантику, в качестве метафорических образов используются контрастные явления природы. Эпитет в пословицах углубляет свои семантические нюансы, в загадках несет конкретные сведения о цвете, размере, форме предмета, способствуя разгадке, а в благопожеланиях и проклятиях придает определяемому слову наряду с характерологической некоторую эмоциональную окраску.

Ключевые слова: афоризм, пословица, поговорка, клятва, загадка, благопожелание, проклятие, троп, эпитет, метафора.

Осетинский народный календарь представляет собой сложную систему счета и регламентации годового времени. Одним из самых почитаемых во всей Осетии народных календарных праздников до сих пор является праздник в честь покровителя оспы, кори и глазных болезней — Аларды. Вероятно, именно с этим связана достаточно хорошая сохранность музыкальной составляющей культа. По свидетельствам информантов, обязательным атрибутом обрядов в честь покровителя оспы было исполнение песен «Алардыйæн зарæг» (ʻПесня в честь Аларды᾿). Источниками для проведения исследования послужили сборники «Ирон адæмон сфæлдыстад» — «Памятники народного творчества осетин», материалы из фондов Научного архива СОИГСИ (НА СОИГСИ), а также собственных полевых исследований. Музыкальный материал «Алардыйæн зарæг» достаточно широко представлен как в НА СОИГСИ, так и в личном аудиофонде автора. В рамках исследования проведен анализ более 20 образцов песен в честь Аларды. Выявлены поэтические особенности текстов, особое внимание уделено ладогармоническим и мелодическим особенностям песен. Общие наблюдения касаются динамики исторического развития, связанной с угасанием культа и потерей контекстов исполнения обрядовых песен. Анализ музыкальной составляющей культа Аларды, в котором отражаются древние религиозные представления и верования народа, дает возможность сделать выводы о том, что корпус песен в честь этого покровителя в прошлом состоял из трех типологических групп, исполняемых в различных обрядовых контекстах. Однако с течением времени культ осетинского покровителя оспы постепенно угасал, в связи с чем полностью вышли из употребления врачевальные песни, а также песни, исполняемые женщинами в честь Аларды во время обряда Тулæнтæ.

Ключевые слова: музыкальный фольклор, народный календарь осетин, обрядовые песни, Аларды, осетинская этномузыкология.

Судьбы традиционных фольклорных жанров в современную эпоху, особенности их бытования, их подверженность изменениям под воздействием новой действительности — эти и многие другие вопросы закономерно возникают при постановке проблемы исследования современного состояния жанров традиционного фольклора народов Дагестана. Данная проблема весьма обширна, т.к. охватывает весь спектр вопросов, связанных с степенью устойчивости устно-поэтических традиций в отдельных регионах, бытованием жанров и выявлением их локальных особенностей. Традиционные жанры фольклор в современный период подвержены определенным изменениям, обусловленным затуханием и постепенным угасанием фольклора (отжили свой век некоторые виды обрядовой поэзии, баллады, угасают героико-эпические традиции и т.п.). Процессы трансформации коснулись и жанров народной сказки в дагестанском устно-поэтическом творчестве, в частности в волшебных сказках в фольклоре даргинцев. В настоящей статье показано, что сказочная традиция подвергается изменениям, которые происходят вследствие творческой переработки традиционных сюжетов и создания на их основе новых, отражающих элементы современной действительности. Путем сопоставительного анализа текстов волшебных сказок из традиционного репертуара и их вариантов, зафиксированных в даргинских районах (Дахадаевский, Кайтагский и др.), выявлены характерные особенности изменений сказочной структуры, проникновение в сказочный стиль элементов современности и т.д. Авторы пришли к выводу, что в процессе длительного бытования и эволюции народного мировоззрения тексты изменялись, переосмысливались, наполнялись новым содержанием. Это нашло отражение как в идейном содержании сказок, так и в их художественных приемах и средствах. Интересной особенностью современного бытования волшебных сказок является введение в ткань повествования комментариев от лица самого рассказчика. В самом типе повествования также наблюдается отход от традиционных сказочных канонов: происходит переплетение архаических элементов с поздними напластованиями, их варьирование, переосмысление и т.п.

Ключевые слова: традиционный фольклор, жанры, современность, влияние, изменения, волшебная сказка, архаические элементы, художественные приемы, композиция, зачины, структура, тип повествования.

В статье кратко рассматриваются эпические топонимы, этнонимы и антропонимы, встречающиеся в карачаево-балкарской версии Нартиады. Приводится ряд примеров, имеющих аналогии в родственных тюркоязычных памятниках и географических названиях. Особое внимание уделяется алано-дигорским гидронимам, которые нередко встречаются в ущельях Балкарии, а также упоминаются в контексте нартских сказаний карачаевцев и балкарцев. Дается научное объяснение этих названий. Опираясь на исследования специалистов по ономастике, приводится ряд примеров о древних этнонимах «ас» и «алан», определяется их место в карачаево-балкарском эпосе «Нарты». Впервые в национальном нартоведении дается объяснение антропонима Къайнар тейри (Бурлящий бог). Образ данного божества, являющегося наиболее древним персонажем карачаево-балкарского богатырского эпоса, рассматривается в сопоставительном аспекте с древнейшим мифологическим божеством тюркского язычества Кайраканом (Бурлящим). Изучение в сравнительном плане ряда фольклорных текстов и научной литературы о древних верованиях тюркских племен также выявило, что мотив о небесном происхождении мудрой чародейки Сатанай (Сатана, Сатаней-Гуаша) в карачаево-балкарском богатырском эпосе «Нарты» перекликается по содержанию с мотивами мифологических сказаний древних тюрков. Анализ ономастической терминологии карачаевцев и балкарцев показал, что происхождение названий ряда камней в Чегемском ущелье связывается с именами нартских богатырей (Сосурукъну ташы «Камень Сосрука», Гемуда-Секирген-таш «Камень-Через-Который-Перепрыгнул-Гемуда» и т.д.), что подтверждает тесную связь содержания богатырского эпоса и материальной культуры народа. На наш взгляд, это явление связано с исторической памятью этноса и историзмом нартского эпоса.

Ключевые слова: героический эпос, ономастика, антропонимы, этнос, тюркские племена, аланы, Кавказ, дигорцы.

Особое место в научном наследии Всеволода Федоровича Миллера занимает работа над составлением осетинско-русско-немецкого словаря. Издание словаря в 3‑х томах состоялось уже после смерти ученого в 1927‑1934 гг. Этому событию предшествовал долгий кропотливый труд, в который был вовлечен большой творческий коллектив единомышленников из представителей осетинской интеллигенции. Публикуемые выдержки из переписки Миллера и Г. В. Баева дают ясное представление о проделанной работе. Письма, охватывающие период с 1891 г. по 1908 г., извлечены из фондов Российского государственного архива литературы и искусства (РГАЛИ) и Научного архива СОИГСИ. Подборка материалов из переписки позволяет проследить ход работы над «Осетинско-русско-немецким словарем» в указанное время, выяснить участие в его составлении Г. В. Баева, И. Т. Собиева, У. В. (Цоцко) Амбалова, А. З. Кубалова и др. Несомненный интерес для истории научного осетиноведения имеют сведения, которые Миллер сообщает Баеву. Они свидетельствуют об изменениях, которые вносились в структуру словаря, об этапах подготовки его к печати. Ученый подробно инструктировал работавших над словарем: просил обращать внимание на важность записи оригинальных фольклорных текстов, а не переводов; использовать научную транскрипцию из первой части «Осетинских этюдов»; точно обозначать ударения в двухсложных или многосложных словах, выводить правила для ударений в склонениях и спряжениях и т.д. Материалы писем свидетельствуют о научных и организационных проблемах, с которыми сталкивались Миллер и собиратели словарного материала в Осетии. Публикуемые документы позволяют считать переписку Миллера и Баева одним из важных источников по изучению истории создания «Осетинско-русского-немецкого словаря».

Ключевые слова: В. Ф. Миллер, Г. В. Баев, осетинско-русско-немецкий словарь, осетинская интеллигенция, переписка

В 2018 г. отмечается 130‑летие со дня рождения и 80‑летие со дня смерти Иласа Арнигона (Газака Тогузова). Представленная публикация посвящена двум этим датам. В статье прослеживаются драматические и трагические события жизни и творчества самобытного осетинского писателя. Автор отмечает, что жизненный и творческий путь Арнигона до сих пор не стал предметом специального рассмотрения. Имеются лишь немногочисленные статьи, освещающие основные факты его биографии. Представленный материал является попыткой объединить разрозненные биографические данные, дать более целостную картину этапов его гражданского и творческого становления. Большую часть сознательной жизни Арнигон провел далеко от Осетии. Как и тысячи осетинских юношей, он покинул отчий дом в поисках лучшей доли, долгие годы прожил на Дальнем Востоке, в Маньчжурии. Но, даже находясь вдали от родины, никогда не забывал о ней. Арнигон уезжал не только ради заработка: «на север в поисках знания шёл я», чтобы вернуться «в Осетию сильным, словно лев», — писал он в одном из стихотворений. В 1934 г. писатель вернулся на родину с большим багажом жизненного опыта и знаний, но попал в «жернова» политических репрессий. Он был осужден как «японский шпион», «буржуазный националист» и расстрелян в 1938 г. в возрасте 49 лет. Творческое наследие Арнигона невелико. Однако и из него широкому кругу читателей известно немногое. Жизненный же опыт метафорически точно обобщён в сонете Шамиля Джигкаева, подведшего итоги трагической жизни и трагической судьбы классика осетинской литературы первой половины XX в.

Ключевые слова: Илас Арнигон (Газак Тогузов), осетинская литература, осетинский писатель, поэзия, репрессированные писатели, осетинская грамматика.