| Л.К. Гостиева З.Б. Цаллагова ВКЛАД Б.А. КАЛОЕВА В РАЗВИТИЕ ИСТОРИОГРАФИЧЕСКОГО КАВКАЗОВЕДЕНИЯ |
 |
|
Статья посвящена деятельности Б.А. Калоева в области историографического кавказоведения. Рассмотрены его монографии и многочисленные статьи по историографии Кавказа, в которых автор нашел много замечательных мыслей, по-новому ставивших проблемы кавказоведения. В монографии «В.Ф. Миллер – кавказовед (Исследование и материалы)» Калоев подробно осветил многогранную личность выдающегося ученого и направления его кавказоведческой и, в том числе, осетиноведческой деятельности. Особый акцент сделан на включение в монографию писем представителей осетинской интеллигенции к В.Ф. Миллеру. Проанализирована монография Калоева «М.М. Ковалевский и его исследования горских народов Кавказа», в которой особое внимание уделено осетиноведческим трудам Ковалевского. Отмечено изучение ученым этногенеза осетин, их общественного строя и обычного права, материальной и духовной культуры, семейного и общественного быта. Указано на использование в фундаментальном труде Ковалевского «Современный обычай и древний закон» полевых материалов, собранных в Осетии. Подвергнута разбору монография Калоева «Василий Иванович Абаев и вопросы этнографии в его трудах». Акцентировано внимание на публикуемый в приложении к книге дневник, который вел Калоев в ходе многолетнего общения с Абаевым. Разобрана статья Калоева «А.Ф. Кони о Кавказе», в которой автор попытался оценить вклад в кавказоведение выдающегося юриста-оратора, ученого, литературоведа, публициста и педагога. Изучен историографический очерк Калоева «А.И. Шёгрен – этнограф-кавказовед», в котором оценены заслуги академика Шёгрена в области этнографического кавказоведения. Рассмотрены статьи Калоева об известных кавказоведах, с которыми ему довелось сотрудничать: В.К. Гарданове, Л.И. Лаврове, М.О. Косвене, Е.Г. Пчелиной. В статьях охарактеризованы научные исследования ученых и их идеи на фоне состояния развития науки рассматриваемого периода. Сделан вывод о значительном вкладе Калоева в развитие историографического кавказоведения. Ключевые слова: Б.А. Калоев, историографическое кавказоведение, осетиноведение, этнография, кавказоведы, В.Ф. Миллер, М.М. Ковалевский, В.И. Абаев.
Борис Александрович Калоев прожил активную, творчески напряженную жизнь, которая оставила яркий след в истории этнологии Кавказа и осетиноведения. Он и при жизни воспринимался как крупная научная величина, но и после кончины, влияние его на развитие этнологической науки, кавказоведения и осетиноведения не ослабело, а, наоборот, усилилось. Этот яркий ученый с течением времени воспринимается все крупнее и масштабнее. Его фундаментальный труд «Осетины» и сейчас остается одним из наиболее часто цитируемых в современных исследованиях. Б.А. Калоев остается живой фигурой в современном развитии этнологии, поэтому рассмотрение многообразных аспектов его творческой деятельности имеет актуальное значение.
Большое место в научной тематике трудов Калоева занимают историографические исследования. Он автор крупных монографий и многочисленных статей по историографии Кавказа. В начале 60-х годов Калоев выступил с рядом исследований по научному наследию выдающегося ученого-кавказоведа В.Ф. Миллера (1848–1913). В двух статьях [1; 2] и монографии «В.Ф. Миллер–кавказовед (Исследование и материалы)» [3] Калоев подробно осветил его многогранную личность и направления кавказоведческой и, в том числе, осетиноведческой деятельности: собирание, комментирование и публикацию текстов нартовского эпоса, подлинно научное изучение осетинского языка и духовной культуры, в частности, религиозных воззрений Калоев отметил заслуги Миллера в выдвижении идеи о принадлежности осетинского языка к северо-западной ветви иранской языковой группы и в доказательстве происхождения осетин от скифо-сарматских народов. Большую научную ценность представляли изданные в книге письма представителей интеллигенции Кавказа к Миллеру, хранившиеся в ЦГАЛИ (ныне Российский государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ). Письма осетинской интеллигенции свидетельствовали о том, что известному ученому удалось сплотить вокруг себя ряд деятелей культуры и увлечь их изучением этнографии и фольклора родного народа. К сожалению, по цензурным препятствиям, Калоеву тогда не удалось включить в книгу ни письма Г.В. Баева к В.Ф. Миллеру из того же архива, ни письма В.Ф. Миллера к Г.В. Баеву из архива СОНИИ (ныне СОИГСИ). В своей последней книге «Осетины Восточной Осетии и районов Грузии» Калоев попытался как-то восполнить этот пробел, разместив в приложении в разделе «Писатели, общественно-политические и культурные деятели дореволюционной Осетии» материал о Баеве с выдержками из писем к нему Миллера [4, 143–155]. Научной деятельности одного из крупнейших русских ученых М.М. Ковалевского (1851–1916) Калоев посвятил две статьи [5; 6] и монографию «М.М. Ковалевский и его исследования горских народов Кавказа» [7]. В этих работах он проанализировал кавказоведческие труды Ковалевского, в которых ученый уделил особое внимание изучению этногенеза осетин, их общественному строю и обычному праву, материальной и духовной культуре, семейному и общественному быту. Калоев рассмотрел взгляды Ковалевского на такие важные общетеоретические проблемы кавказоведения как семейная община, обычное право, родовой строй, горский феодализм. В приложении автор впервые опубликовал «Полевые записи М.М. Ковалевского в Северной Осетии и Балкарии» [7, 157–176], сделанные им во время экспедиционных поездок. Калоев писал, что собранные в Осетии полевые материалы проливали свет на широкий круг вопросов этнографии осетин: социальную структуру общества, систему родства и термины искусственного и свойственного родства, права наследования, формы брака и свадебные обряды, религиозные верования, нормы обычного права и др. Они были широко использованы в книге Ковалевского. В приложении к книге были также опубликованы письма Ковалевского к В. Миллеру. В 1997 г. Калоев издал статью «А.Ф. Кони о Кавказе», в которой попытался оценить вклад в кавказоведение выдающегося юриста-оратора, ученого, литературоведа, публициста и педагога [8]. По мнению автора, в публичных выступлениях на знаменитых судебных процессах Кони проявил глубокое знание традиционных обычаев народов Кавказа, их общественного и бытового уклада. Калоев писал, что в одном из своих докладов Кони поднял вопрос о невмешательстве судов в такие преступления как кровная месть, похищение девушек и пр., считая, что эти преступления должны регламентироваться нормами обычного права народов Кавказа [8, 156]. В 1999 г. в книге «Осетинские историко-этнографические этюды» в разделе «История науки» Б. Калоев разместил историографический очерк «А.И. Шёгрен – этнограф-кавказовед» [9], в котором рассмотрел заслуги академика Шёгрена (1794–1855) в области этнографического кавказоведения. Калоев считал ученого как осетиноведом, так и «первооткрывателем многих институтов обычного права горских народов Кавказа, таким же исследователем их религиозных воззрений и ряда важных черт, касающихся их земельных отношений, хозяйственной деятельности, материальной и духовной культуры» [9, 349]. В ряде небольших статей [10; 11; 12] и книге «Василий Иванович Абаев и вопросы этнографии в его трудах» [13] Калоев обратился к исследованию жизни и научной деятельности В.И. Абаева, ученого с мировым именем, с которым его связывала 50-летняя дружба, постоянное общение и сотрудничество. По свидетельству Калоева, Абаеву он во многом обязан своим становлением как ученый. Калоев показал значимость для развития этнографической науки разработанной Абаевым теории субстрата и ареальной лингвистики. По его мнению, «теория субстрата получила широкое применение для решения проблемы этногенеза многих народов бывшего СССР» [13, 5]. Калоев отметил, что в трудах Абаева большое место отводилось этногенетическим проблемам и этнокультурным контактам осетин и их ираноязычных предков с соседями. Несомненный интерес представляет опубликованный в приложении к книге дневник, который вел Калоев при многолетнем общении с Абаевым. Несколько историографических статей Калоев посвятил известным кавказоведам, с которыми ему довелось сотрудничать: В.К. Гарданову, Л.И. Лаврову, М.О. Косвену, Е.Г. Пчелиной. В 1968 г. Калоев издал в журнале «Советская этнография» небольшую статью «В.К. Гарданов (к 60-летию со дня рождения)» [14], в которой изложил этапы научной деятельности крупного ученого-кавказоведа, доктора исторических наук, заведующего сектором Кавказа Института этнографии АН СССР (1961–1985). Калоев считал, что отличительной чертой Гарданова как исследователя являлось сочетание прекрасного знания источников с их глубоким теоретическим анализом. В статье показан широкий круг исследовательских интересов Гарданова, которым были написаны работы по этногенезу и древней истории Кавказа, по обычному праву кавказских горцев, по истории Кавказа ХVIII–ХIХ вв., по вопросам этнического развития народов Кавказа и др. По мнению автора, итогом научных изысканий Гарданова явилась фундаментальная монография «Общественный строй адыгских народов (ХVIII – первая половина ХIХ в.)» [15], в которой представления о горском феодализме были значительно обогащены и уточнены. Это касалось таких вопросов как экономическая база горского феодализма, процесс вызревания у горцев феодальных отношений под оболочкой патриархально-родовых институтов, социальная сущность в феодальный период таких обычаев, как гостеприимство, куначество и патронат. При активном участии Гарданова был подготовлен и издан двухтомный коллективный труд «Народы Кавказа» (серия «Народы мира. Этнографические очерки») [16; 17]. В статье был отмечен большой вклад Гарданова в подготовку научных кадров историков и этнографов для многих народов Кавказа. В книге «Записки кавказоведа» Калоев подчеркнул, что Гарданов вышел из потомственной интеллигентной семьи с. Христиановского (ныне г Дигора) [18, 152–153]. Его дед Цара Гарданов был одним из первых учителей в Дигорском ущелье, составителем школьного букваря на дигорском диалекте осетинского языка, отец – Муха Гарданов (Константин Цараевич) – известным врачом, дядя – Михаил Гарданов – известным деятелем культуры, этнографом и фольклористом. Калоев описал совместные поездки с Гардановым в 1961 г. на родину его предков в Дигорское ущелье и одновременном пребывании в Северной Осетии в 1982 г. Он очень сожалел, что Гарданов не занимался историей своего народа, по его мнению, в этом сыграло свою роль и незнание ученым родного языка. Калоев писал, что Гарданов обладал большой эрудицией, обширными знаниями, искусством оратора, но его больше тянуло к педагогической деятельности, чем к исследовательской работе. В 1969 г. вместе с Г.А. Сергеевой и А.Г. Трофимовой Калоев опубликовал в журнале «Советская этнография» статью «К 60-летию Леонида Ивановича Лаврова» [19], посвященную доктору исторических наук, крупному специалисту по истории и этнографии народов Северного Кавказа и Дагестана. С Лавровым Калоев многие годы имел научные и дружеские связи. В статье подчеркнута разносторонность и обширность научных интересов Лаврова. До 1950-х гг. внимание ученого было сосредоточено главным образом на изучении народов северо-Западного Кавказа (адыгейцев, кабардинцев, черкесов, абазин, балкарцев), которым он позже посвятил обстоятельные исследования по этногенезу, истории хозяйства и форм жилища. В статье обращено внимание на то, что Лавров занимался также проблематикой доисламских верований народов Северного Кавказа, исследованием дольменов северо-западного Кавказа и другими темами. Авторы отметили, что с 1947 г. Лавров одновременно исследовал историю и этнографию народов Дагестана, главным образом лакцев, лезгин и рутульцев. По их мнению, многолетние полевые исследования дали возможность Лаврову написать об этих народах историко-этнографические статьи, вошедшие в сборник «Народы Дагестана», статьи по теоретическим вопросам, в которых автор связал факт существования в Дагестане многоязычия с наличием эндогамии. Авторы считали, что результатом многолетней работы Лаврова явилось исследование об эпиграфических памятниках Северного Кавказа Х—ХХ вв. на арабском, персидском и турецком языках [20; 21]. Труд включил в себя около 700 арабских, персидских и турецких надписей, собранных и переведенных ученым и являлся ценным историко-этнографическим источником при изучении народов Кавказа средневекового и позднесредневекового периодов. Много времени Лавров уделял подготовке молодых специалистов-этнографов по Кавказу. Статья Калоева «Марк Осипович Косвен – кавказовед [22] посвящена одному из корифеев отечественной этнографической науки советского периода, выдающемуся теоретику по проблемам первобытности, автору более 500 научных работ. Такие его труды как «Матриархат. История проблемы» [23], «Очерки истории первобытной культуры» [24], «Семейная община и патронимия» [25] были хорошо известны, в том числе и за рубежом. Калоев описал свои отношения с Косвеном, с которым познакомился в 1948 г., когда поступил в аспирантуру Института этнографии АН СССР. Косвен в то время возглавлял сектор народов Кавказа. Через год после поступления в аспирантуру Калоев остался без своего научного руководителя, известного историка профессора Г.А. Кокиева, подвергнувшегося в 1949 г. жестокой репрессии (умер в заключении 23 июля 1954 г., посмертно реабилитирован). Косвен не побоялся взять научное руководство Калоевым. Тема кандидатской диссертации Калоева осталась прежней – «Моздокские осетины». Косвен имел большое влияние на формирование научных интересов молодого кавказоведа. Калоев много общался с Косвеном и в качестве ученого секретаря сектора народов Кавказа. В своей статье Калоев подробно остановился на известном историографическом труде Косвена «Материалы по истории этнографического изучения Кавказа в русской науке» [26; 27; 28], в котором на основе анализа огромного количества источников определил степень изученности различных сторон кавказской этнографии (земледелие и скотоводство, землевладение и землепользование, кустарные промыслы, социальные институты, общественный строй и семейный уклад). Он отметил, что Косвен выявил 825 авторов, писавших на этнографические темы Кавказа, среди которых было очень много малоизвестных и неизвестных авторов. Калоев отметил, что был одним из активных помощников ученого по выявлению данных об осетинских авторах. Калоев считал, что как талантливый организатор науки Марк Осипович проявил себя и при подготовке томов «Народы Кавказа» [16; 17] из серии «Народы мира. Этнографические очерки», изданных Институтом этнографии АН СССР. Другим, не менее важным событием было основание Косвеном «Кавказского этнографического сборника», в котором нашли место публикации по самым различным темам кавказоведения. Возглавляемый Косвеном с 1943 по 1957 г. сектор народов Кавказа стал в стране главным организующим центром изучения кавказской этнографии. Свою статью «Е.Г. Пчелина – ученый-кавказовед» [29] Калоев начал с ее краткой биографии. Он отметил, что Пчелина родилась в 1895 г. в г. Кутаиси (Западная Грузия) в семье служащего. Она знала несколько иностранных языков, грузинский был для нее вторым родным языком, она преподавала его в нескольких московских вузах. Пчелина получила хорошее образование: в 1916 г. с золотой медалью окончила Московский Археологический институт, в 1921 г. окончила юридический факультет Московского университета, три года училась на экономическом факультете Тифлисского политехнического института. Калоев считал, что Пчелина была одной из немногих, кто успешно сочетал этнографические исследования с многолетними археологическими раскопками. Центральным объектом исследований Пчелиной была Осетия — Южная и Северная, которой она занималась с начала научной деятельности (1920 гг.) и до последних дней жизни (1972). Калоев подробно остановился на труде Пчелиной «Дом и усадьба нагорной полосы Юго-Осетии» [30], который был основан на многолетнем полевом материале автора. По его мнению, эта работа в то время не имела себе равных в советском кавказоведении по широте тематики и охвату изучаемых проблем. Высоко оценивал Калоев и работу Пчелиной «Обряд гостеприимства в Осетии» [31], основанную на полевом материале автора, собранном в высокогорной зоне Южной Осетии, и текстах осетинского фольклора и нартовского эпоса. По мнению Калоева, Пчелиной удалось в своей статье показать особенности осетинского гостеприимства. Калоев проанализировал и статью Пчелиной «Родильные обычаи у осетин» [32], основанную на личных многолетних наблюдениях автором южных и северных осетин, фольклорных и литературных источниках. Он считал, что такое углубленное исследование не имело себе равных примеров в обширной этнографической литературе на осетинские сюжеты. Калоев рассмотрел и статью Пчелиной «Крепость Зильде Машиг», содержащую, по его мнению, ценные этнографические, археологические и исторические сведения, относящиеся к разным эпохам [33]. Калоев не оставил без внимания и деятельность Пчелиной в области археологии и полевых исследований. Он писал, что она с 1926 по 1931 г. по заданию НИИ краеведения Осетии составляла археологическую карту Южной и Северной Осетии, а также производила раскопки в различных пунктах Осетии. В 1933–1935 гг. Пчелина вела археологические раскопки в Северной и Южной Осетии, собирала этнографический и фольклорный материал по осетинам, составляла карту распространения древних святилищ Осетии. Калоев отметил, что ученый уделила особое внимание изучению святилища Реком в Цейском ущелье Северной Осетии. Являясь начальником реставрационных работ в святилище Реком, Пчелина в 1936 г. произвела новые раскопки на его территории. В 1946 г. она занималась раскопками известного средневекового памятника – Нузальской церкви (с. Нузал в Алагирском ущелье Северной Осетии). Калоев отметил, что в 1949–1951 гг. Пчелина вела археологические раскопки в Юго-Осетинской области и составила ее археологическую карту. В течение многих лет Пчелина производила раскопки аланских катакомбных могильников в Северной Осетии в районе селений Архон, Лац, Садон и др. Калоев подчеркнул, что наряду с археологическими исследованиями Пчелина вела сбор этнографического и фольклорного материала. Калоев в своей статье сообщил о том, что он познакомился с Пчелиной в далеком 1940 г. в г. Орджоникидзе (ныне г. Владикавказ) в музее краеведения. В 1956 г., когда он уже был этнографом с пятилетним стажем, во время экспедиционной работы в Алагирском ущелье он встретил Пчелину, занятую раскопками аланских памятников. Калоев поведал о своей встрече с Пчелиной в Орджоникидзе в 1965 г., в период ее очередного пребывания в Северной Осетии по завершению экспедиционных работ. Пчелина предложила ему поехать с ней в святилище с. Дзвгис Куртатинского ущелья за колоколами ХVI в., на которых были грузинские надписи. Калоев помог ей осуществить задуманное: дзвгисские колокола были сданы в музей краеведения. Калоев считал, что все, что успела сделать в науке эта мужественная женщина и талантливый ученый, несомненно, составляет золотой фонд осетиноведения. В статье «Из дневника кавказоведа. Кавказоведы. Несколько портретов» [34] и книге «Записки кавказоведа» (глава «Кавказ и кавказоведы) [18, 106–189], основанных на личных воспоминаниях, Калоев поделился впечатлениями об этих и других известных исследователях Кавказа (Е.М. Шиллинге, Е.И. Крупнове, Е.Н. Кушевой и др.). Не подлежит сомнению, что вклад Б.А. Калоева в развитие историографии Кавказа является весьма значительным. Исследуя научную биографию того или иного крупного деятеля этнографического кавказоведения, он не просто излагал события его личной судьбы, а давал характеристику его научных исследований и идей на фоне состояния развития науки рассматриваемого периода. Как историк этнологической науки, он находил в этих работах много замечательных мыслей, по-новому ставивших проблемы кавказоведения. Успешной разработкой проблем историографии Б.А. Калоев продолжил лучшие традиции академического кавказоведения. ______________________________________________________ 1. Калоев Б.А. В.Ф. Миллер как кавказовед-этнограф (к 50-летию со дня смерти) // Советская этнография (СЭ). 1963. №6. С. 97–111.
|